История криминологии. Классическая школа XVIII в.

Согласно канонам классической школы, интеллект и рассудок являются основополагающими признаками человека; это фундамент, на котором строится любое объяснение его индивидуального и общественного поведения. Человек сам контролирует свою судьбу в соответствии со своей свободной волей. Индивидуум, поставленный перед таким выбором, должен при рассудочном подходе вести себя конформистски.

Наиболее развернуто и последовательно криминологические взгляды сторонников просветительно-гуманистического направления были изложены итальянским юристом Чезаре Беккариа.  В 1764 г. едва достигший 26-летнего возраста Ч. Беккариа издал тоненькую брошюрку под названием «О преступлениях и наказаниях», которая принесла ему мировую известность. Беккариа находился под сильным влиянием эпохи Просвещения, его философскими кумирами были Жан Жак Руссо (1712-1778), Шарль де Монтескье (1689-1755) и Франсуа Мари Аруэ (Вольтер) (1694-1778). Чтобы понять исключительное влияние книги Беккариа в Европе и Северной Америке, следует вспомнить сложившуюся в XVIII в. практику уголовной юстиции. Уголовные законы и их применение были весьма жестоки и неопределенны. Повсюду судьи применяли смертную казнь и телесные наказания.

Беккариа хотел добиться большего счастья для возможно большего числа людей; он стоял за ясные, простые и точные уголовные законы, протестовал против тайного уголовного судопроизводства и против слишком жестоких наказаний. Он требовал отмены смертной казни. Беккариа считал, что эффективность угрозы наказания зависит в первую очередь не от его суровости, а от неотвратимости и быстроты исполнения. Фридриха Второго, короля Пруссии, отменившего пытки в 1740 году, Беккариа назвал «одним из мудрейших монархов, философом на троне».

Беккариа считал, что любой человек, наделенный разумом и волей, в равной мере способен совершить преступление или воздержаться от него. Все зависит от сделанного им выбора, который, в свою очередь, зависит от того, насколько данный индивид усвоил «твердые правила поведения», выработанные в процессе воспитания. Чтобы удержать человека от преступления, надо противопоставить ему наказание, соответствующее по своей тяжести преступлению.

Беккариа же сформулировал и идею предупреждения преступлений. Правда, само предупреждение преступлений он понимал узко, связывая его с предупредительным воздействием уголовного законодательства, то есть угрозой наказания, а также с воспитанием и просвещением людей.

Таким образом, вопреки религиозным догмам и теологическому пониманию причинности человеческого поведения, философы просветители сформулировали понятие преступления, как акта свободной воли человека, который не игрушка в руках высших сил, но сознательно действующий и свободный в своих поступках индивидуум.

В этот период радикально меняется представление об обществе, о природе человека. В центр системы общества помещается человек, наделённый неотъемлемыми правами, который «по природе обладает властью … охранять свою собственность, т.е. свою жизнь, свободу и имущество, от повреждений и нападений со стороны других людей» 1. Право собственности выступает здесь, как данная от природы характеристика человека, забота о своём благополучии — законный центральный мотив его действий.

По этим параметрам выстраивается и шкала этических ценностей, наполняются новым содержанием понятия добра и зла, добродетели и порока, которые отныне не потусторонние, внеземные категории — они вытекают из самой природы. При  этом зло, порок, преступление — нарушения естественного, нормального, разумного порядка вещей.

Собственность, её свободное приобретение и обладание ею становятся объективно олицетворением позитивного действия и поведения; посягательство на собственность — столь же естественным, натуральным преступлением. Истоки преступления, как и истоки добродетели, — в самом человеке. «Чем более неистовы страсти, тем более необходимы законы, чтобы их сдерживать». 2

Представления о преступности и личности преступника, характерные для просветительно-гуманистического направления в уголовном праве, обладали рядом достоинств. Эти концепции прямо противостояли феодально-средневековому произволу. В то же время они характеризовались чрезвычайно уязвимой для научной критики абстрактностью и идеалистическим, метафизическим характером разрабатываемых ими категорий. Категория абстрактной личности с присущими ей естественными правами, неотъемлемыми по самой своей природе, не менее абстрактная категория естественного закона безусловно помогали в отстаивании прав личности представителей класса развивающейся буржуазии. Формальное требование равенства правосудия независимо от сословных привилегий также служило этой цели.

Имелась, однако, и обратная сторона утверждения абсолютной, абстрактной свободы и независимости личности. Это приводило почти к полному отрицанию зависимости поведения от каких-либо объективных, социальных, социально-психологических или иных причин и условий. Это означало отрицание каких-либо различий в свойствах личности, отказ от допущения различных степеней ответственности. Не признавая за феодальным государством и церковью право руководить моралью лица, требуя не вторгаться в его свободный дух, эта позиция одновременно означала то, что функцией наказания как раз и должно стать это вторжение в моральную позицию личности, которое создавало бы в сознании лица противовес противоправным устремлениям, прививало бы ему новую систему социальных ценностей, высшей из которых становилось обладание собственностью.

Отвергая религиозное истолкование преступления как проявление греховности, податливости силам зла, Беккариа вместе с тем утверждал, что преступность есть всего лишь результат неспособности масс усвоить твёрдые правила поведения. Чтобы принудить их усвоить эти правила и необходимо наказание. По этой концепции лицо, совершившее преступление — это независимый от каких-либо объективных факторов, строго рассуждающий индивидуум, всегда взвешивающий последствия преступного акта и решающий совершить преступление вследствие такого расчёта. Она исходит из того, что все люди в равной мере способны противостоять преступному намерению, все они заслуживают равное наказание за равные преступления и что на одинаковое наказание они реагируют совершенно одинаково. Так была сформулирована основа полностью возмездной системы уголовной юстиции с пропорциональным воздаянием за причинение заранее определённого вреда.

Идеалистический рационализм — такова обобщённая характеристика криминологических воззрений Беккариа, как и многих других ярких представителей просветительно-гуманистического направления. 3

Понимание преступления как акта чистой воли закрывало путь к познанию объективных закономерностей, детерминирующих человеческое поведение, заставляло возлагать все надежды на сознательность людей, на их убеждение, а то и устрашение. Как и во многих других случаях, в истории развития человеческой мысли положения, обладавшие относительной истинностью и ценностью, будучи возведёнными в абсолют, не только теряли свою истинность, но и становились тормозом на пути научного и социального развития.

Если сознание человека никак не детерминировано социальной реальностью, если оно не связано с ней , значит, общество и не ответственно за преступность, представляющую собой в этом случае совокупный результат злой воли преступника. Чем безупречнее представляется общество, тем более порицаемым и порочным выглядит преступник. В этом случае все социальные беды, несчастья и просчёты, конфликты противоречия общества можно объяснить моральными пороками, злой волей определённой категории людей.

«Если, например, убийцы или какие-нибудь порочные члены общества изолируются от общества лишь как нарушители общественного порядка, недостойные жить среди людей, то ясно, что они в таком случае настолько далеки от того, чтобы считаться свободными агентами, что устраняют от общества так же, как отсекают зараженную червоточиной ветвь дерева или убивают на улицах бешеных собак. И наказание по отношению к ним справедливо, поскольку оно освобождает общество от злонамеренных членов». 4 Если воля абсолютно свободна, лишь удовольствия или страдания руководят людьми; если все равны, общество устроено справедливо и при этом одни обогащаются, а другие идут на дно, образуя преступный класс, то лишь суровое наказание нужно такому обществу — и ничего более (и чем суровое, тем лучше). «Точно также у нас вешают ворон и грачей, чтобы отогнать птиц от зерна, как вешают убийц, закованных в цепи, чтобы удержать других от преступления».Если воля абсолютно свободна, лишь удовольствие или страдание руководят людьми; если все равны, общество устроено справедливо и при этом одни обогащаются, а другие идут на дно, образуя преступный класс, то лишь суровое наказание нужно такому обществу — и нечего более( и чем суровее, тем лучше),» точно также у нас вешают ворон и грачей, чтобы отогнать птиц от зерна, как вешают убийц, закованных в цепи, чтобы удержать других от преступления «.5

Основанные на разуме высокие этические идеалы, выдвинутые просвещением, понимание природы человекам и общества, основанное на спекулятивном мышлении, т.е. достигнутое путём логических рассуждений, стали лёгкой добычей развившихся к этому времени естественных наук, которые «взбунтовались и с поистине плебейской жаждой правды действительности до основания разрушили возведённые фантазией великолепные сооружения». 6

Ведущее место среди этих наук заняли биология и антропология.