Неоклассическая школа криминологии

По канонам классической школы, развитие которой началось, как уже было сказано, в середине XVIII в. и которая сформулировала одну из первых криминологических теорий преступности, основополагающими признаками человека являются благоразумие и свободное волеизъявление. Это и стало базой для объяснения его противоправного поведения. Под влиянием еще и сейчас господствующего позитивизма, развившегося в конце XIX в. в Италии, классическое понимание феномена преступности в криминологии утратило свое значение, но осталось у правоприменяющих органов в виде уголовно-правовой догматики, которая и по сей день задает тон. Затем в криминологии долгое время доминирующей была «медицинская модель» подхода к преступности, сторонники которой считали преступление «симптомом» болезни, а в преступнике видели только «больного», страдающего «расстройством личности» и нуждающегося в «лечении». После того, как позитивизм в криминологии потерял свою привлекательность, поблекла и «медицинская модель» с ее «лечением». На первое место снова вышла старая школа, но уже в неоклассическом  варианте; она опиралась теперь в основном на политическую экономию и рационально объясняла происхождение преступлений сугубо экономическими причинами.

Политэконом Гарри С. Беккер (1968) был первым, кто восстановил аргументацию классической школы криминологии: человек не потому становится преступником, что его мотивация отличается от мотивации других людей, а потому, что из анализа затрат и выгод от своих действий он делает иные выводы для принятия  своих решений. Преступники, считает Беккер, принимают вполне рациональные решения. Потенциальный преступник проверяет в пределах своих информационных возможностей все свои шансы и выбирает такое действие, которое обещает ему при наименьших затратах и в особенности при наименьшем риске наказания наибольшую выгоду в личном плане. Виднейшим представителем неоклассической школы является политэконом Исаак Эрдих. По его мнению, преступники реагируют на соблазны и шансы так же, как и несклонные к преступности люди. Уголовно — наказуемые деяния, особенно имущественные преступления, совершаются ими как нормальные рыночные операции, коль скоро ожидаемая выгода превосходит затраты. Тяжесть преступления сопоставляется с выгодами и затратами. Каждый преступник проводит такой анализ затрат и выгод. Он оценивает вероятность своего ареста, осуждения и наказания, а также предположительную тяжесть этого наказания.

Подобные экономические модели, сравнимые с моделью Эрлиха, были разработаны применительно к женской преступности Анн Бартель (1979) и к случаям угона самолетов Уильямом Ландесом (1979). Затратный метод анализа краж со взломом предложил Уильям Кобб (1973), Грегори Кром (1973) и Дж. Патрик Ганнинг (1973). Выручке, получаемой в результате ограбления, они противопоставили в качестве потери возможный за счет занятия законной профессиональной деятельностью доход, который мог бы получить преступник, если бы работал, а не находился в заключении. Стоимость украденного они снижали до 20 % его реальной рыночной стоимости, поскольку взломщик может получить от перекупщика краденного за свой «товар» именно столько ввиду риска, на который идет последний при перепродаже краденных вещей. В качестве наиболее доступного легального занятия для взломщика они приняли положение неквалифицированного рабочего. Риск оказаться безработным они соотнесли с риском оказаться в тюрьме. Разумеется, потерю доходов из-за пребывания в тюрьме они оценили выше, чем потерю из-за безработицы. Исследователи доказали также, что предварительное заключение, как и прежняя судимость, идет на пользу вышедшему на свободу взломщику, так как создает ему в «гильдии взломщиков», престиж и уважение. Во всех анализах затрат — выгод в случае кражи со взломом результатом был вывод, что в сравнении с легитимными занятиями кража со взломом является выгодной.

Ученые Гордон Таллок (1980) и Филип Кук (1980) убеждены в эффективности устрашения наказания.

Ученые Шломо Шохам и Роель Шиннар (1975) попытались проанализировать риск виктимизации и криминализации. Вероятность виктимизации на протяжении жизни одного человека, по их мнению, возросла в городе и штате Нью-Йорк в период с 1940 по 1970 г. с 14 до 99% (имеются в виду «преступления против безопасности», то есть насильственные деликты и кражи со взломом). За тот же период уровень затрат, связанных с совершением преступления, понизился. Под уровнем затрат здесь понимают среднюю продолжительность сроков лишения свободы на одного осужденного. Усиливающаяся тенденция в судах к уменьшению сроков лишения свободы по выносимым приговорам и возрастанию случаев условного осуждения или условно-досрочного освобождения снизила риск затрат для потенциальных преступников. Ученые также установили четкую зависимость между усиливающейся преступностью и изменениями в практике правоприменительных органов: уменьшая вероятность наказания и срока лишения свободы, мы способствуем усилению преступности, ибо снижается риск затрат для преступника. 1

Баланс затрат и выгод в человеческом поведении и определяет в значительной мере это поведение. Допуская, что какая-то часть преступлений, особенно имущественных или организованных, совершается на основе рационального расчета, вместе с тем нельзя утверждать, что все уголовно наказуемые деяния (например, преступления против личности) мотивируются столь же рационально. Люди нередко не знают, чего они хотят. Они преследуют подчас несовместимые цели, которые не только противоречат друг другу, но и противостоят собственным желаниям и интересам человека. Многие из желаний импульсивны или возникают в результате внутренних психических расстройств человека или межличностных конфликтов. Бывают и анормальные, иррациональные поступки. Многие люди не задумываются о последствиях своего поведения. Здесь действует умеренный детерминизм: какой-то исключительный рациональный выбор между преступной и непреступной карьерой очень редок. Социально отклоняющееся поведение — это наблюдающееся от случая к случаю освобождение человека от сдерживающих моральных начал. Успех либо неуспех легитимных или преступных карьер соответственно усиливают или ослабляют преступные импульсы. Отсюда вряд ли взломщик может провести чисто финансовый анализ средних затрат и выгод предстоящего преступления. Бывают взломщики удачливые, мало удачливые и неудачливые. И для упрочения своей карьеры взломщику необходим не только финансовый успех, но и предчувствие успеха, «сознание способности» совершить деяние, которое вообще не поддается измерению. Поэтому неверно оставлять психические и социальные затраты на преступление неучтенными в анализе затрат-выгод. Что же касается затрат, выраженных в лишении свободы, то они индивидуальны и в высшей степени неодинаковы в восприятии разных людей. Дурная слава (прежняя судимость) взломщику небезразлична и вредна. Ведь не все преступники выходят из гетто. Дурная слава несет с собой много негативного для человека при решении многих вопросов — найме жилья, получении работы, поиске партнера.

Превентивное, устрашающее действие лишения свободы и смертной казни эмпирически пока еще не доказано. Правда, многое говорит за то, что лишение свободы действует превентивно. Но на сегодняшний день такого вывода из практики или экспериментальных исследований сделано не было. Между прочим, среди криминологов широко распространено общее убеждение, что нет и никаких доказательств какого-либо ощутимого сдерживающего влияния смертной казни. Да и утверждение о том, что уровень преступности поднимается потому, что наказания стали мягче, в высшей степени сомнительно. Может существовать и противоположная версия: наказания стали мягче, поскольку повысился уровень преступности. То есть суды вынуждены реагировать не так строго, ибо тюрьмы и без того переполнены. Не было получено и никаких доказательств на практике того, что усиление полиции (милиции) и ее активизация имели заметное влияние на развитие преступности. Международный опыт скорее говорит о том, что увеличение сил полиции и повышение их активности обещает лишь весьма ограниченный успех, а более частые наказания  в виде лишения свободы или удлинения сроков лишения свободы только переполняют тюрьмы  заключенными, вследствие чего государство должно выходить из этого положения с помощью амнистий или неформальных реакций на преступные и противоправные акции. В частности, нельзя оставлять без внимания то, что неоднократное лишение преступника свободы приводит к его повышенной стигматизации и, следовательно, к еще большему его отчуждению от общества и погружению в преступную карьеру. И наконец, неравенство доходов и безработица в современном индустриальном обществе — такие сложные феномены, что рассматривать их как самостоятельные или преимущественные причины преступности не следует. В целом же из всех выкладок неоклассической школы, по мнению                     Г.Й. Шнайдера, следует, что «экономические соображения имеют для  криминологии лишь ограниченную ценность»